Городу хотелось заплакать – чтобы текло ручьями по асфальтовым дорожкам, - и с громкими всхлипами размазывать талую жижу по ботинкам и автомобильным шинам.
Город дышал южным ветром и волновался. Приближалась его 124-я весна.
***
Бодро таращились фонари, проливая жёлтый мягкий свет на узкую улочку. Из-за поворота с зевком выполз пустой троллейбус и завалился в депо – до следующей смены. Я вскарабкалась на сугроб, освобождая ему дорогу, и рассмеялась собственной выходке – впрочем, места вполне хватало для нас двоих.
Вместе с троллейбусом передавало привет моё детство: всё та же зелёная краска и выцветшая бумажка с номером маршрута над лобовым стеклом, что и много лет назад. Мама говорила тогда, что кататься на транспорте намного лучше, чем на машинке по автодрому – и ехать дольше, и стоит дешевле (5 рублей против 40). Я была поражена этими фактами и почувствовала в её словах правду – свободно бежал коробок с усами по шоссе, разматывая ленту асфальта, куда-то далеко - на край света, не иначе. И никто не врезался больно в бок, как на тесной площадке аттракциона, где полным-полно противных мальчишек с моим братом в придачу.
Смеркается. Воздух набирает синеву. Парк остаётся за спиной, впереди – нерегулируемый переход. Перебегаю его трусцой, вслед пропустившей меня иномарке говорю «спасибо». Получается низко и хрипловато, интересно, почему. На ходу сочиняю теорию, что звонкий и чистый либо глухой, с хрипотцой голос – певческие, красивые, а ломающийся и напряжённый – нет… Ухожу в раздумья и прихожу обратно лишь на перекрёстке, таком знакомом и родном, словно это огород за калиткой моего дома.
Город меня, конечно, тоже знает и часто присылает те же троллейбусы неожиданно кстати, стоит только подойти к остановке. Да и поезда метро вежливо ждут летящую через ступеньки холла пассажирку.
А иногда он забавляется, водит из озорства за нос, и я плутаю в каменных джунглях, отчаянно путая стороны света и направления. Помню один закат над незнакомым овражком, среди высоченных новостроек – зловещее карканье ворон меня отнюдь не обнадёживало. Окончательно добивала речка (откуда??), стекающая по канавке в озерцо вниз. Тот дворик не имел спуска и был тупиковым. А закат был красивым…
Стемнело. Передо мной вырастает дверь подъезда. Чистый, ясный месяц в просвете облаков. Тоненько пищит домофон.
Свидание с городом подошло к концу. Любит ли он меня? Скучает ли, когда случается уезжать? Узнает ли, когда поменяю зимний пуховик на весеннее пальто?
Лифт на 5-м этаже, жму кнопку, но против ожидания кабина ползёт вверх, к 9-му. Я не ищу сейчас встреч и поднимаюсь пешком. Перила… Другие перила – школьные, академические, 7-го корпуса университета – легонько гладила на прощанье, спускаясь по этажам, кладя руку, будто опуская в воду… Чувствуя, как слабеет связывающее нас натяжение тёплой нити. Я, как кошка, привязывалась к месту – считала его домом, где непременно найдётся мой законный уголок. Любила свои привычки и прощалась с ними, как с хорошими друзьями.
В этом городе столько стен, умеющих слушать – и рассказывать свои истории… Нужно только прислушаться.
А ещё больше в нём людей. Но это уже совсем другая история.